Белогорье. Белогорский Воскресенский монастырь

В Белогорский монастырь мы собрались спонтанно. Накануне вечером еще ничего не предвещало поездки. Поэтому абсолютно неожиданно для самих себя утром в машине сидели совершенно незнакомые люди, одна из которых вообще не говорила по-русски. По пути мы все успешно познакомились, и в какой-то момент стало казаться, что мы знаем друг друга много лет. Дорога в Белогорье оказалась очень живописной  и всячески настраивала на лирический лад. Созерцание бескрайних полей и малахитовых холмов по обеим сторонам дороги способствовало  душевному умиротворению.  Наверное, дорога готовила нас к тому месту, куда мы направлялись.

В монастыре нас ждал душевный прием. Нас угостили вкуснейшей монастырской похлебкой (наверняка рецепт пришел из глубины веков) и напоили чаем, после чего наш гид Сергей повел нас осматривать главную достопримечательность монастыря – пещерный храм Александра Невского. Храм почти аскетичен, чистые белые стены, строгие линии, никаких архитектурных излишеств. Словно огромный айсберг,  храм скрывает под собой свою главную тайну – хитросплетение коридоров и келий, ведущих на много метров под землю. Спускаясь  метр за метром вниз, проникаешься уважением к людям, которые смогли из каменной глыбы вытесать себе прибежище для уединения и молитвенного подвига. Некоторые кельи сохранили на своих стенах элементы резьбы, части колонн, сводчатые потолки. Часть келий предусматривалось отапливать  -  в случае, если пожалуют монаршие особы - в стенах сохранились устройства дымоходов и ниши для печей. Пещеры еще до сих пор находятся на реставрации – из двух километров коридоров сумели найти и очистить от завалов чуть более 900 метров. Монахи и энтузиасты, помогавшие им, вывезли тонны камней, мусора, очистили стены от копоти и надписей, восстановили иконы, вырубленные прямо в стенах. Монахи могут много интересного поведать о храме, об истории возникновения пещер и о легендах, связанных с ними, но лучше приезжайте и сами услышите все  это от них.

Еще до основания самостоятельной обители, в 1875 году, настоятелем Белогорского скита был назначен иеромонах Петр. Это был энергичный, строгий и вместе с тем расположенный к людям человек и хороший хозяин. При нем был заложен главный Воскресенский храм, укрепилось и расцвело крупное хозяйство, был основан приют для мальчиков — сирот и многое другое. Ходатайства о создании на месте Белогорских пещер самостоятельного монастыря получили ход. И в 1882 году указом Синода монастырь был учрежден. Уже сложились все формально необходимые условия: были пожертвованы крупные участки земли, пожертвования и продажа свечей обеспечивали до шести тысяч рублей годовых средств; хозяйство включало фруктовый сад, огород, сто ульев, десятки голов рогатого скота, кирпичный завод и небольшой рыбный промысел; действовали два наземных храма — Вознесенский и Воскресенский — и пещерный храм Александра Невского; двух-, трех- и одноэтажных корпусов для братии и паломников было около десяти.

География паломников значительно расширилась, а число составляло от трехсот человек в обычный день до трех тысяч в праздники и воскресные дни. Но главное — постепенно собиралась братия, которая, следуя традициям, заложенным жителями Белогорских пещер, находила в обители особый дух подвижничества. И как место это из глубин пещерных лабиринтов просвещалось трудами и молитвами, так и душа, стремившаяся сюда, очищалась и просвещалась живительными силами глубокого покаяния, обретая первозданную красоту.

К концу XIX столетия число братии составляло около двадцати, а сотрудников — около семидесяти человек. Последним настоятелем Воскресенского Белогорского монастыря был игумен Поликарп, который завершил строительство величественного Воскресенского храма, выполненного в византийском стиле губернским архитектором Афанасьевым и расписанного известным мастером Щукиным в 1916 году. Протяженность пещер к этому моменту значительно превышала два километра. Тогда же трудами братии и всех окрест живущих почитателей обители в меловой горе был вырыт колодец глубиною более восьмидесяти и диаметром более трех метров. Пять лет шла работа на вершине горы, и вот наконец чистая вода под давлением увенчала успехом почти безнадежное предприятие.

Представление о жизни Белогорской обители в первые ее годы дает книга Николая Креховецкого «Белогорские пещеры», выпущенная в 1878 году: «… Весна. День будничный. Заря: чуть брезжится свет. Взойдите и осмотрите в эту пору, что делается вокруг пещер. На горе там и сям, в разных положениях, в разных костюмах, покоятся странники-богомольцы. Не вместились они в пещерных гостиницах. Покоятся на открытом воздухе, отдыхая после долгого пути. Есть из далеких стран. Вот группа: мужчины и женщины. На них не наша обувь, не наш покров. Значит, не здешней губернии. По чертам лица, по одежде видно, что все эти поклонники из войска Донского. Их немало: вот еще точно такая же группа, еще и еще. Должно быть слава про Белогорские пещеры разнеслась по всему войску Донскому. Вот и другие группы — и черты лица не те, и покров не тот. Обувь сбита, лица загорелые: знать не близок им был путь. Там видны наши лица, наш покров. Тут малороссы, здесь великороссы. Спуститесь взором к Дону: стоят несколько барок. В путь пора: стоят, однако, дожидаются чего-то.

Вокруг тихое, светлое, радостное пробуждение. В воздухе какая-то прозрачная, живительная свежесть. В душе какой-то невыразимый восторг. Сама собою родится бесконечная любовь к жизни, природе, к Творцу. Осматриваешься вокруг, остановишься вниманием на этих странниках-тружениках и думаешь: " Боже Милосердный! Как чудно, как невыразимо прекрасны творения рук твоих! Можно ли не вдохновляться, не преклоняться пред их красотою и величием?». И однако житейские заботы совершенно извращают человека. Там, посреди постоянных хлопот он ко всему присматривается, со всем свыкается: и видит, да не замечает ничего, ничем не воодушевляется. Здесь, вдали от мира, от житейской суеты, совсем иное дело. Ваш ум ничем не занят, пред вами во всей красоте предстоит природа. Смотрите, дивитесь, и век вам не надивиться! Оглянитесь снова к странникам. Спят тихим, спокойным, но глубоким сном. Что влекло этих тружеников-богомольцев? Ужель одно праздное любопытство, ужель все эти люди — тунеядцы, бегающие от труда, как привык их легкомысленно обзывать нынешний век? Нет, тысячу раз нет. Это не праздность и не уклонение от труда. Напротив, это искание труда, жажда подвигов не из-за материальных выгод, а из-за внутренней потребности духовной жизни. Нынешний век, век материи, век экономических расчетов, не в силах понять, осмыслить всех потребностей внутренней духовной жизни. По себе он измеряет всех. Но есть лица, которые не поддаются общему духу времени. Хотите видеть такие лица? вот они, пред вами. Они рады, что в среде их открывалось святое место уединения, и все спешат сюда. Зачем? Ответ будет в описании самих их действий.

Звук колокола к утрене. Все приподнялись, засуетились и стали убираться. Каждый спешит стать поближе к пещерному входу, чтобы при службе занять поудобнее место. Отворились пещерные двери, прибыли служащие и начали отправлять утреннее богослужение. Напев не тот, что прежде. Поклонники заметно радостно поражены. Все с возбужденным вниманием вслушались в пение. Протяжное, умилительное, так и разливает духовно сладостное ощущение. Чтение тоже не прежнее. Протяжное, не заметно пропусков, не видно поспешности. Вся служба шла в строгом, благословейном порядке. Кончилась утреня, отдых.

Время отдыха между утренею и обеденею проходит в разных душеспасительных занятиях: там идет беседа о подвигах Марии и Иоанна, здесь — чтение какой-нибудь душеспасительной книги, в храме служатся молебны. Наконец снова слышен звук колокола — призыв к обедне. С еще большею радостию спешит народ отслушать в пещерном храме Литургию. Кончилось все утреннее богослужение. Пещерные подвижники пошли по своим кельям. Каждый принялся за свое дневное занятие: кто стал собираться по домам, кто в сопровождении пещерного жильца отправляется осматривать пещерные ходы.

Урочный час обеда. Звук колокола — призыв в трапезу. Туда же направился весь народ. В трапезе расставлены накрытые столы. В стороне от столов возвышение. Дивится простой народ: не знает, к чему и зачем оно приготовлено. Собрался весь народ, прибыл в трапезу отец иеромонах, благословил трапезу, и все сели за столы. В это время очередной чтец подходит к отцу иеромонаху, принимает благословение, идет к возвышению и начинается чтение святых отец. Как приятно был поражен слух благочестивых поклонников этим чтением. «Боже! Какое спасение! — думают они в своей простоте. — У нас не вспомнишь про Господа за столом, не перекрестившись берешься за кусок. Здесь-то какая благодать! Слава Тебе, Господи! Сподобил Господь увидать!»

Кончилась и трапеза. Небольшой отдых. Снова те же затем дневные занятия. Кто желает потомить себя — отправляется в пещеры и роет. Затем вечернее богослужение. Длится оно час, и два. После вечерни — обычное прощание служащего с братиею и всеми предстоящими. Наконец вечерняя трапеза, снова по призыву колокола, и тем завершается каждый день пещерной жизни. Эта продолжительность молитвы, этот пещерный порядок в каждом занятии необыкновенно поражают всех поклонников. Все они уходят, вознося искреннюю молитву за то, что Господь сподобил их побывать в пещерах…»